Значит, вот как все было... Честно говоря, не знаю, с чего начать — кажется, что на моих плечах сейчас висит вся печаль еврейского народа. На самом деле все действительно оказалось жутким... Тем более для 20-летней впечатлительной барышни, коей я и являюсь. ))
Итак, организация наша напрямую связана с Чернобылем (бюллетени, газеты, журнал, типография и
т. д.). Основной офис находится в Киеве, в Чернобыле же — не менее важный филиал Агентства. Ежегодно, как и в каждой порядочной организации, у нас происходит утверждение Коллективного договора, иными словами — «звездная пьянка».
В этом году ко всему прочему прибавился 5-летний юбилей нашего агентства, посему начальство решило, как говориться, одной пулей убить двух зайцев. Празднование намечалось провести в Чернобыле.
Узнав о возможности побывать в «рассаднике зла всей Европы»,
я начала канючить и напрашиваться с основной делегацией. А поскольку начальник нашего отдела — обладатель мягкой души
и доброго сердца, то мое нытье растрогало его раньше, чем достало остальных сотрудников )). Так я выборола себе право посмотреть зону отчуждения собственными глазами. Жила я в счастливом ожидании недели две,
а непосредственно перед поездкой (вчера, в воскресенье) у меня просто не закрывался рот, я все говорила об этом, чем достала уже не только сотрудников, но и всех знакомых.
Реакция была разная. Кто-то из одиговских предположил, что меня отправляют в Чернобыль за плохое поведение в ссылку, кто-то (а именно ты, Dizzy Flores, он же Стас) просил привезти в подарок чернобыльского ежика и горстку грибов (жду в гости на грибные котлеты). Мой отец, узнав о намерении своей младшей дочери, покрутил у виска и после этого называл меня не иначе как «Ваше Сиятельство»... А одна барышня (молодая мать) повергла меня в шок просьбой не заходить к ней в гости в течение недели после поездки... Кто-то попросту советовал обзавестись свинцовым комбинезоном. ))) Спасибо вам, умники и доброжелатели!
Шутки шутками, но в ночь перед поездкой мне снилось, будто дяди в противогазах насильно тянут меня в Зону отчуждения, от чего я в жуткой панике проснулась посреди ночи. Как вы догадались, в понедельник утром на душе у меня было настолько мрачно, что хоть об стенку головой )). Ну, головой биться — это по меньшей мере не эстетично, потому я, как любитель прекрасного, безропотно дала себя усадить в автобус, и мы отправились в Чернобыль.
Погодка выдалась премерзкая. Моросил отвратительный дождик, и окна машины постоянно потели. А может, это просто Анька, сотрудница моя, дышала от вредности на мое окошко. Я обиделась и стала забирать у нее подушечку, которую Аня, глупо ххихикая, норовила засунуть себе под голову. В конце концов наша мышиная возня стала привлекать внимание остальных пассажиров, семерых сотрудников нашей организации, постепенно выводя их из мертвенного оцепенения.
Наш отдел вообще называют «детским садом» (у нас самый молодой коллектив во всем агентстве). Постепенно все начали заражаться нашим буйным весельем. Правда, на свой манер. ))
Как-то неожиданно дядька, ехавший с нами (он работает в Чернобыле, и был при нас вроде гида-провокатора) извлек из своей необъятной сумки «скатерть-самобранку», а именно бутылку водки и бутерброды. Увидев стеклянный сосуд с заветной жидкостью, половина автобуса издала радостный рев, порешив немедленно приступить к «защите от радиации», не дожидаясь приезда. Когда опустошили одну бутылку, чернобыльский дядька с загадочным видом доброго волшебника достал вторую. Честно говоря, я боялась, что чичас они так «назащищаются», что полезут в самые горячие точки реактора )). Но нам повезло: все ограничилось громкими песнями а ля «Ой на горі два дубки». )))
Пили все, кроме водителя, Ани и меня. Водителю, понятное дело, не положено, потому его никто и не трогал. Мы же с Анной были подобны двум тигрицам, защищающим свои трепетные желудки от «лечебной жидкости». Чернобыльский провокатор был жуть какой настойчивый: он умолял, требовал, взывал к нашему уважению и состраданию к жертвам Чернобыля… В итоге нам удалось съехать на голодный желудок: мол, гастрит у нас, пожалейте! (Сюси-пуси-сопли-слезы…) Куда же пить-то? Покушать сначала надобно! Ну, что с нами делать? Пришлось отдать нам дюжую часть закуски, которую мы с удовольствием умяли ))).
На самом деле не такая уж я трезвенница (то есть, трезвенница, конечно, но в меру), просто нам предстояла официальная заседаловка за круглым столом, а сидеть и кунять перед начальством в течение нескольких часов не очень-то хотелось. (Напрасные опасения! Когда мы прибыли на место — ехало 4 микроавтобуса,— почти у всех радостно блестели глаза и предательски румянились щеки).

***
Когда мы доехали до КПП, к нам подошел дядька злобного вида и попросил предъявить пропуска. Тут было по-серьезному — колючая проволока, таблички и все дела — но нашим «гулёнам» все нипочем. Когда дядька открыл двери нашего автобуса, он одурел от пьяного угара и неуравновешенных улыбок сидящих внутри. Они же наперебой начали молоть какую-то чушь, хохоча и тыкая друг в дружку пальцем. Больше всего меня возмутило, когда дядька капэпэшник спросил, недоверчиво кивая в мою сторону: «А дівчинці вже вісімнадцять років є?». Пкхххх! Об чем речь! Нате паспорт — не стесняйтесь! И не «дівчинка», а на «Вы» и шепотом!... )))
Итак, мы въехали на территорию
30-километровой Зоны отчуждения, той самой, о которой все говорят с ужасом, равносильным детским страшилкам типа: «Черная рука уже в городе»... Я тоже, натура эмоциональная, воображала увидеть нечто наподобие страшного разрушения из «Терминатора». Но не увидела ни черного-пречерного неба, ни лишенной растительности местности, ни лысых воробьев, ни вывесок: «150 тыс. лет назад последний раз здесь ступала нога человека». Ни-ни-ни! Лес вдоль обочин, в лесу — аккуратно сложенные связки дров. Дорога — свежеукатанный асфальт. Никаких следов разрушения. Погодите, это точно в 20 километрах от Чернобыля?!?!
Мне терпеливо объясняют, что в Чернобыле работает немало народу, посему неудивительно, что по дороге не бегают львы и зубры, а лес не смыкается там, где раньше была широкая дорога... С трудом верится, но время от времени мы проезжаем небольшие предприятия, где мирно горит свет и кипит какая-то работа. Для меня это было шоком номер один.
Но, судя по всему, Зона — место контрастов. Если только что мы видели цивилизацию, то теперь за окном — страшный лес, как залысины на голове у немолодого дядьки. Он как-то пучками растет, если можно так сказать. Тут — непробиваемая гуща, рядышком — совершенно чистое место, но не такое, как полянки в лесу. Постепенно до меня доходит, что «лес» этот составляют фруктовые деревья, которые обычно садят возле домов в поселках. И в центре этих самых «пучков» белеют стены перекособоченных домишек — вот откуда непроглядная густота... Здесь когда-то было село, а теперь можно только догадываться о его былом существовании... Страшная это картина — тоскующее по человечьему духу жилище и заросшие тропинки, протоптанные много лет назад, а теперь уходящие вглубь этой пущи.. Когда-то тут гоняли на великах мальчишки,— подумалось почему-то, а на душе стало жутко...
Заброшенный колхоз не сильно оброс деревьями, и нам были видны его облупленные стены, битые окна и двери, болтающиеся на петлях. Дядька-чернобылец обращает наше внимание на постройки — тут работал сырный завод, а здесь — птицефабрика. А вот слева (мы послушно смотрим влево) — сельмаг. На его продырявленной крыше аист свил гнездо, и вот уже в течение многих лет он прилетает сюда, игнорируя радиацию. Может, птицам виднее, хоть они не разбираются в дозиметрах?..
Незаметно дорога вновь становится такой, как и до Зоны. Мы подъезжаем к Чернобылю. Здесь обитают люди, и пусть их не так много, как в обычном райцентре, зато и не складывается ощущение, будто редкий прохожий — все равно как снежный человек в центре Киева. Люди здесь спиваются, потому что им больше нечего делать... И, словно в знак подтверждения, звучит ликующий крик провожатого: «О! Вон, смотрите, бар! Если мало выпивки будет — айда туда!» Тут еще и бары есть?!! А, может, даже Макдональдс и кинотеатр со стереосистемой? ))
На пороге агентства нас уже встречали. Мы прибыли вторыми — перед нами приехало начальство. Сытно пообедав в столовой (все продукты и воду для приготовления пищи привозят из Киева), мне припекло погулять по Чернобылю. До собрания остается минут 15, и я, прихватив под руку сотрудника, выхожу в город, имя которого на устах у всего мира...
Скромный городок, похоже, не догадывается о постигшей его зловещей славе. Он живет своей тихой жизнью, а время, кажется, остановилось здесь еще тогда, 15 лет назад. Я слыхала о строгом режиме, существующем в Зоне, и, не имея с собой пропуска, посчитала, что лучше далеко не отходить. Тем более что в Чернобыле ничего особо загадочного не было, и это, признаться, меня немного разочаровало.. Я ведь ожидала увидеть вопиющие следы разрушений, а видела обычный райцентр. Побродив немного, мы решили возвращаться к остальным. И вовремя: всех уже собирали на официальную часть — утверждение Колдоговора.

***
Этот городок еще пульсирует, потому что чувствует присутствие создателей. Тем не менее неумолимая Природа справедливо входит опять в свои права. Беззащитна и мудра, как дельфин, она прощает самому слабому из своих творений — человеку...
Человек сперва придумал велосипед, потом он выучился и сделал более удобной свою жизнь благодаря электричеству... Чем больше удобств создаем, тем более слабыми становимся... Мы живем в многоэтажках, но, чтобы добраться до последнего этажа, нам нужен лифт. Для лифта нужно электричество.. Ради сего блага мы насилуем природу, а она терпит нас, потому что мы ее дети.
Мы дошли до критической грани, и надо бы остановиться. Но, как бараны, мы упираемся в стену и пробуем сдвинуть ее при помощи своего интеллекта. Нам удается это, но не сразу видно, какой ценой досталось очередное благо.
Сосуд наполнился, и терпеливая природа ткнула нас, как шкодливых котят, в наше собственное болото.
К чему же вытье и стоны, если требовалось от нас так мало — смотреть и увидеть... Но мы по-другому ВИДИМ. Нашкодили — и в кусты... Как дети. Природа же, как терпеливая мать, «поставила нас в угол»...
Человек, приобретя знание, решил использовать его с умом. Но, забыв прочесть «инструкцию», не заметил первых сигналов поломки. Образованный учредил, недостаточно подумав — необразованный воплотил, следуя строгим предначертаниям первого. Возможно, стоило уточнить указания?

Разгневанная природа имела право на реабилитацию. Нежно шептать советы и наставления у нее не стало сил, посему пришлось выбросить «красное знамя тревоги». Природа выгнала человека с насиженного места, когда стало невтерпеж.. Она выгнала своего ребенка, чтобы навести порядок в комнате, где разбросаны игрушки...

Банкет начался сразу же по завершению заседаловки. Это и должна была завершительная (и главная) часть поездки. К счастью, для нашей молодежной компании в итоге все оказалось по-другому.
Увидев наши скучающие лица, к нам подошел начальник и предложил развеять нашу грусть при помощи небольшой экскурсии к саркофагу. Надо было слышать, каким восторженным ревом было встречено его предложение! Тут же сопровождать нас вызвался один пропитого вида молодой человек (работает в Чернобыле переводчиком и экскурсоводом). Он все время увивался вокруг трех молоденьких киевских барышень (двух сотрудниц из моего отдела и меня), и теперь просто пылал желанием рассказать им как можно больше о тех печальных местах, которые мы собрались посетить.
Я позже узнала, что МЧС Украины проводит экскурсии по зоне отчуждения. В основном для иностранных делегаций. Но, как сказал нам наш подпитый экскурсовод, не проблема устроить экскурсию для простых смертных. Жаль, я забыла спросить, сколько это может стоить. Я ведь и понятия раньше не имела, что кроме рабочих в Зону кого-то пускают, тем более (!) на экскурсии. Хотя в прошлом году слухи ходили, и об этом даже была серия репортажей в СМИ.
Наспех запаковавшись в микроавтобус (который совсем не был, вопреки моим ожиданиям, битком набит желающими), прихватив вино и бутерброды, мы отправились к саркофагу. Наш экскурсовод извлек из кармана дозиметр и начал свою речь, которую заглушал пьяный хохот и крики окружающих. Пришлось поднять ответный рев с вежливой просьбой позакрывать рты.
В этот момент автобус остановился, и мы, опешив (неужели уже приехали?!), прилипли носами к окнам. Нет, еще не приехали. Здесь был выезд из Чернобыля, а на обочине стоял памятник ликвидаторам — «Людям, которые спасли мир». Дешевый бетонный памятник, изображавший людей в костюмах пожарников, людей со строгими лицами и тревогой в глазах. Это были те, которые почти 15 лет назад ехали по этой самой дороге и не знали, что вернутся для того, чтобы умереть...
Вот она бежит, эта дорога — извивающаяся змеей узенькая двухполоска, окаймленная тополями. Какой мирной она казалась в этот осенний день! Какой же она могла казаться тем весенним утром, пропуская длинную гудящую колонну машин, в которых сидели люди со строгими лицами и глазами, полными смертной тоски? Наверное, никогда до этого не испытывала она такого триумфа, такого внимания к себе.. Всю свою жизнь лежала она вот так, как сейчас, между двумя рядами тополей. Летом — изнывая от пыли, осенью — от влаги, зимой — от морозов... И всегда, всегда томилась этой скукой, бесконечной, невыносимой; этой тоской о запахе колесной резины и разлитом машинном масле. Весна 1986 подарила ей отраду! Пробил звездный час двухполоски, и устремились к ней машины, казалось, со всего мира. И гудело, гудело без конца, и лужицы машинного масла на дороге неустанно смешивались с человеческими слезами.
А в обратную сторону ехали машины с людьми, которых обманули. Им сказали, что через день-второй они вернутся назад. Их лишили возможности бросить последний взгляд, последний вопль прощания на эту дорогую землю, на этого бесценного покойника, умершего так быстро и внезапно, что до сих пор, спустя много лет, не верится в реальность его смерти.
Вот она лежит, эта весенняя земля — ароматная, свежевспаханная, и такая щемяще родная... Разве может быть она мертвой? Та, которая всегда рождала и берегла жизнь, разве способна убить? Никто не мог в это верить, и, проезжая мимо своего огорода, некий селянин Мыкола, которых были тысячи, наверняка критически прикинул, сколько понадобится времени, чтобы наверстать пропавшие за неделю «вынужденного отпуска» земельные работы.

- Продолжение все еще следует -